Боромини — архитектор моей души. Его плавные изгибы, выемки, купола, мрамор, парящий в невесомости в ажурных формах — так точно отражают тесненный рельеф на трех тяжелых столпах моих душевных терзаний при общей невыносимости легкости бытия: незавершенность, криволиненость, прочность скалы.
Маньеристы брали всё лучшее у современных авторов. Я безусловно маньерист в своих попытках в лучших сочетаниях букв кириллицы запечатлеть кусочек реальности и показать его вам.
В одной из прошлых жизней я точно была итальянкой, учитывая их любовь к метафоричному изображению действительности.
Колизей в сравнении с космосом не такой уж и большой, кстати. Внутри он ощутимо меньше, чем снаружи. Но даже там я осознала свою крошечность. Поэтому, пока я не сравняю хоть немного разницу между мной и Колизеем (во времени, размере и масштабности) хотя бы количеством точных слов и фотографий: фото «я и Колизей» — не будет.
Veni vedi vici — что тут добавить.
Захотелось стать русскоязычным гидом маленького европейского городка.
Следующим моим проектом будет ifeelfree.ru
Рим — город «слишком много всего». Античность, средние века, балкончики Волконской, Наполеона и Муссолини. Гоголь, питьевые фонтанчики, смарты и мотороллеры. Раскопки и бутики Гуччи и Пуччи. Сувениры, вермишель и карнавальные маски. Немцы, руссо туристо, Коллизей.
Макароны, правда, недоваривают.
Хотела бы знать, каково это — быть позитивной итальянской старушкой в апельсиновом пальто.
Римлянин — как-то без всяких усилий уже звучит гордо.